Вечером 29 сентября 2016 года пенсионерка МВД Елена вместе со своим сыном возвращалась с хоккейного матча. Они ехали домой на маршрутке Т-19 по улице Коминтерна, и в итоге прибыли на остановку «Спортивная». Сначала из салона вышла женщина, несколькими секундами позднее автобус покинул ее сын. Когда Михаил ступил на землю, то услышал хлопок, спустя секунду увидел — мать лежит на асфальте. Сначала подумал, что та просто упала, но вскоре увидел жуткую травму ноги и кровь. По словам свидетелей и самой пострадавшей, это произошло примерно в 22:30.
Оказалось, что ее сбил мотоциклист. Сам он оценивает свою скорость в 50 км/ч, однако нижегородка, вспоминая полученные травмы, уверена: он ехал быстрее. В момент удара женщина упала, мотоцикл также рухнул на асфальт. Компания мужчин, стоявших на остановке, вызвала скорую. Эти же люди позднее дали показания. Женщина, вспоминая тот день, открыто говорит: перед аварией она употребляла алкоголь. Во время матча выпила немного коньяка, не более. И теперь она переживает, что именно предвзятое отношение к ней в итоге привело к тому, что компенсацию потребовали не с байкера, а с нее.
Больше месяца женщина провела в больнице. Сейчас она признается, что тогда ей не хотелось жить. Не было мыслей о том, чтобы вступить в какое-либо разбирательство, попытаться получить компенсацию. Тот период, с 29 сентября 2016 года по март 2017 она описывает просто:
Я умирала в прямом смысле слова. Меня много раз спрашивали, почему я не наняла адвокатов и так далее. Но я полгода боролась за жизнь, была прикована к постели.
Ее здоровью был причинен тяжкий вред. Она получила третью группу инвалидности (в 2019 году она уже не была подтверждена, несмотря на проблемы с ногой). Также врачи диагностировали приобретенную деформацию конечности вследствие оскольчатого внутрисуставного перелома и переломов малоберцовой кости правой голени и других травм.
Пенсионерке долго отказывали в возбуждении уголовного дела. Чтобы действовать в рамках закона, на помощь пришел ее коллега, бывший сотрудник полиции Николай. Он практически провел собственное расследование, встречался со свидетелями и посоветовал Елене подать заявление, чтобы было возбуждено уголовное дело. Однако четыре раза в этом женщине было отказано. Елена удивлена тому факту, что среди всех свидетелей лишь один оказался подозрительно сконцентрированным на деталях. Мужчины на остановке не видели светофор и не могли сказать, на какой сигнал шла женщина. Их внимание привлекла сама авария и пострадавшая женщина. А вот показания свидетеля Щ., который фигурирует в деле как водитель автобуса, совершенно конкретные: для пешеходов горел красный, для автомобилей — зеленый.
Несмотря на такое проницательное отслеживание ситуации, Щ. не попытался предупредить Елену, когда якобы видел ее, идущей навстречу беде. Свой номер телефона сыну пострадавшей он также не оставил, хотя это сделали другие свидетели. Они, кстати, упоминали, что в момент ДТП машины стояли на стоп-линии, и лишь мотоциклист ехал по дороге.
При этом даже собственного сына женщина не стала настраивать на путь, который помог бы ей в разбирательстве. Она попросила его не утверждать, что шла на пешеходный зеленый сигнал. Лишь сказала: говори правду, даже если не помнишь точно. Правда обернулась тем, что женщина, которая навсегда потеряла способность свободно передвигаться на здоровых ногах, должна заплатить больше 200 тысяч сбившему ее мотоциклисту.
Именно такое решение принял Московский районный суд. Иск на 148 тысяч в июле прошлого года подал на Елену сам байкер. До этого, признается она, тот дважды предлагал ей компенсацию при личной беседе — сначала 50 тысяч рублей, потом 70. Зачем, если не считает себя виноватым — непонятно. Елена отказалась, а позже выяснилось, что байкер поменял мнение. Он захотел, чтобы та компенсировала ему повреждение мотоцикла.
В ходе разбирательства была назначена повторная экспертиза транспортного средства. Решение суда после ее результатов шокировало женщину — суд обязал ее выплатить компенсацию байкеру в размере 222 тысяч рублей. Без учета износа мотоцикла, которому уже 18 лет.
За все эти годы ногу женщины, кажется, успели неоднократно разобрать и собрать как конструктор. Ставили аппарат Илизарова и даже две пластины. Сейчас вся ее жизнь представляет собой долгую реабилитацию с больницами, уколами и лекарствами.
Сумма, потраченная на лечение, вряд ли будет ниже той, которую требует с пострадавшей суд. Сейчас для нее большой успех дойти самостоятельно до ближайшего магазина. Нужно пройти чуть дальше? Приходится ждать мужа или сына, без их помощи женщина — практически заложник квартиры. Даже в такой ситуации оптимизм она не растеряла: впереди — встреча с адвокатом, юристами и попытки оспорить решение суда. Делать это на фоне постоянных болей и дискомфорта ей тяжело. Смотреть на собственную ногу тоже больно: она деформирована, жуткое увечье приходится скрывать.
