Асхат Абдурахманович Каюмов — один из самых известных общественных деятелей Нижнего Новгорода, уважают которого не только соратники, но и чиновники с законодателями.
В 1983 году он закончил биологический факультет Нижегородского государственного университета, после окончания которого работал учителем биологии в школе, старшим инженером-гидрохимиком Горьковского рыбокомбината, старшим инструктором областного совета Всероссийского общества охраны природы, и даже успел поработать в аппарате регионального правительства. В декабре 1989 года создал и возглавил областной экологический центр «Дронт», который существует и по сей день.
О проблемах экологии в Нижегородской области в последнее время говорят много и часто. Корреспондент ИА «В городе N» встретился с Асхатом Каюмовым, чтобы узнать его взгляд, отличающийся от официальных сводок администрации города и областного правительства, на важные вопросы, касающиеся сегодня каждого местного жителя.
Готовясь к интервью, я с удивлением узнала, что Вы работали в аппарате областной администрации при Немцове. Почему ушли с поста чиновника, и поступали ли предложения вернуться?
— Прямых предложений не было, да и все понимают, что это бессмысленно. В тот период, когда я работал, схема принятия управленческих решений была, скажем так, сетевой. Было много голов, которые готовили решения и предлагали их на одобрение губернатору. Сейчас же таких голов нет вообще, кроме Владимира Владимировича. (Путина, прим.). Все решения согласовываются до самого верха, и система работает с очень большой пробуксовкой.
Когда мы создавали Департамент по охране природы, который развился в Министерство экологии, то все строилось по следующему принципу. Если я считал, что нужно решение каких-либо экологических проблем и для этого необходимо распоряжение губернатора, то мы с сотрудниками готовили проект, приходили к главе региона, он читал, соглашался или не соглашался концептуально, после чего говорил: «Идите и согласовывайте вот с такими-то департаментами». После получения всех нужных документов распоряжение подписывалось.
Сейчас же, чтобы начать готовить эти распоряжения, любое министерство должно написать служебную записку курирующему заместителю губернатора с просьбой разрешить подготовить уже его служебную записку губернатору о том, что, может быть, надо поручить готовить такой-то проект! Степень бюрократизации невероятная. Понятно, что люди, не принимающие решений как таковых, должны же чем-то заниматься, вот они и обеспечивают превращение всей работы в процесс. Я так не умею. Я привык быть человеком, который отвечает за свои слова, берет на себя ответственность. В моем понимании, так должно быть на уровне, как минимум, министров. А еще лучше - на уровне начальников управлений и начальников отделов. Тогда это вообще будет праздник.
А Вы уже познакомились с новым министром экологии области Грошевым?
— Да, конечно. Мы виделись на прошлой неделе, говорили о том, что надо бы встретиться, побеседовать о каких-то вещах. Отказа в просьбе я не услышал.
Но проблема ведь в чем? Каждого нового министра приходится учить. Вот у Грошева есть опыт химика, и вещи, связанные с загрязнениями, с отходами, ему понятны. А вот сфера живой природы для него — белый лист.
С Небовым было то же самое. Мы ему объясняли, что такое биоразнообразие, для чего оно нужно, для чего нужна система охраняемых природных территорий… К сожалению, приходят руководители, которым в части их функций базовых знаний не давали. А ведь министры еще не держатся долго на своих местах.
Помните заместителя губернатора Ирину Борисовну Живихину? Она слово «биоразнообразие» не могла произнести с первого раза! В докладе она как-то произнесла «биобезобразие». К моменту же ее ухода со своей должности она даже имела общие представления о предмете. В общем, мы учим офицеров ведению боевых действий во время войны, а это неправильно.
Думаете, сможете донесли свою точку зрения новому чиновнику?
— Понятно, что не во всех вопросах наши позиции будут совпадать. У министерства иногда стоят совсем другие задачи. Над ними есть начальство, и порой необходимо двигать какой-то проект, несмотря на экологические проблемы. Нам-то этого не нужно! Мы живем под лозунгом «Не все инвесторы одинаково полезны».
Если даже инвестор приходит с многомиллиардным предложением, несущим в бюджет дикие деньги, но это опасно для людей, то ему нужно задавать все неудобные вопросы и заставлять его править проект. Вот, например, «РусВинил». Они пришли в область со своим проектом лет 10 назад. При этом провели общественные обсуждения, по итогам которых обстоятельно ответили на все прозвучавшие 60 вопросов. Видно, что бизнес пришел не гадить, а нормально строить производство. При желании обеих сторон проблема решается.
Ведь сегодня Нижегородская область занимает первое место в ПФО по онкосмертности. Для губернатора это не просто звонок, а колокол! Если мы все вымрем, то реализовывать инвестиционные проекты будет просто некому.
Получается противоречие. Грошев ведь только недавно был на посту министра инвестиционной политики...
— Да, чисто психологически ему будет тяжело. Из одного окопа перебросили в совершенно противоположный. Теперь он должен уразумливать инвестиции, сдерживать их. Не просто привлекать средства, а привлекать их без вреда для окружающей среды.
Но я думаю, если он внятный управленец, то он это осознает. Предыдущая биография эта подтверждает.
Производство все развивается, а в Выксе тем временем находят свалку промышленных отходов. Проблема уже существует, и как ее решать?
— В Выксе нашли отходы в этих двух несчастных ангарах. Но совершенно не исключено, что по всей области есть вот такие свалки, так как до сих пор нет четкой системы, что делать с промышленными отходами. И нет ее практически во всей стране.
Вот крупные нижегородские предприятия для себя полигоны сделали. Например, Заволжский моторный завод, Борский стекольный, ГАЗ, Выксунский металлургический.
А все остальные? Грамотных общедоступных полигонов промотходов у нас нет, и более мелким предприятиям куда девать отходы? Должна быть система, чтобы руководители понимали, что делать. А сейчас каждый вертится, как может. Кто-то пытается перерабатывать, кто-то хранит на своей площадке, кто втихаря смешивает с бытовкой и сваливает на полигоны ТБО. Кто-то договаривается с «жучками», которые за небольшие деньги увозят отходы и сваливают, например, как в такие выксунские ангары.
Проблема промотходов стоит сегодня очень серьезная. То, что тема Выксы стала широко известна, это важно. Я надеюсь, что ее услышат не как разовую точку, а как реальную серьезную проблему области.
Вопрос утилизации промышленных отходов очень слабым пунктиром был намечен в программе «Развитие системы обращения с отходами производства и потребления». Тогда говорили: «Мы начнем с бытовых, а потом придем к промышленным». Но промотходы нам напоминают, что эту проблему решать придется раньше, чем на это надеялись. Так как они начинают брать регион за горло.
Однако радует, что сегодня начинает меняться федеральное законодательство. Будем надеяться, что скоро выйдут поправки к закону «Об отходах», где будет возвращено лицензирование перевозки, и тогда больше не будет «Родников» и «Ракет».
С бытовыми отходами ведь все тоже не так гладко. И новые полигоны тут не панацея?
— Да, все проблемы не решаются строительством полигонов. Они лишь решают проблему захоронения неутилизируемой и неперерабатываемой фракции.
Ведь в области есть десятки «полигонов», которые являются просто свалками, где нет нормальной гидроизоляции. Со всех них рано или поздно все протекает в грунтовые воды, в наши питьевые водозаборы. А далеко не вся область пьет воду, подготовленную водоканалами. А потом мы удивляемся, откуда у нас такая высокая смертность от онкологических заболеваний.
Строительство заявленных девяти полигонов, в которых грамотно будет захоронено то, что нельзя переработать, это хвост, конец процесса. В самой же программе четко прописано, что все, что можно, надо отсортировать и переработать, а все остальное — захоронить.
Почему же мы не переходим на такую систему?
— По части бытовых отходов идет серьезное противостояние, ибо отходный бизнес — это большие деньги. Нижегородцы за утилизацию отходов платят в систему домоуправляющих компаний десятки миллиардов рублей в год. Вокруг этой суммы сложился конгломерат тех, кто ее, скажем так, осваивает.
При этом кто-то вообще откусывает от пирога просто так, потому что у нас до сих пор по нормативам мусорят не люди, а квадратные метры. При уменьшении численности населения и строительстве нового жилья появляется все больше собираемых денег неподкрепленных необходимостью работать.
И вот мы говорим властям: «Давайте мы все переделаем. Половину отходов, которые являются вторсырьем, мы будем извлекать и отдавать на переработку». Тут же возникает вопрос? Если мы его извлечем, то что же будет с деньгами, которые взяли за его захоронение? Куда все они денутся? То есть сложился большой блок управленцев и жуликов, которые присосались к этому финансовому пирогу. И вопрос ухода от этой системы пытаются волокитить до бесконечности.
Вдохновившись одной из акций «Гринпис», сотни жителей города написали письма в администрацию и правительство о том, что нижегородцы хотят раздельного сбора мусора. Нам пришли два ответа. От министерства экологии мы получили подробный и обстоятельный ответ, что у них подготовлены информационные материалы, наклейки на контейнеры, социальные ролики для телевидения, буклеты и прочее. Но по федеральному законодательству этими вопросами занимаются органы местного самоуправления. Ведомство неоднократно обращалось в администрацию, но эксперимент так и не начался ни в одном районе.
Что же мы получили от городской администрации? Суть сводилась к тому, что власти пытаются что-то делать, но нижегородцы к этому не готовы, что им это все не надо, и они не хотят раздельного сбора. То есть на письмо нижегородцев о желании перейти на более разумную и эффективную систему, они твердят им абсолютно противоположное.
А нижегородцы хотят?
— Есть данные исследования Высшей школы экономики, которые показывают, что 68% жителей готовы сортировать мусор. Но городские власти не хотят. Потому что придется кардинально все менять, а система ведь устоялась. Около месяца назад на комиссии Гордумы по экологии депутаты задавали Андрею Черткову (заместитель главы администрации, прим) вопросы на эту тему. По его словам, контейнеры поставить можно, но собранное вторсырье девать будет некуда.
Я вам скажу, что на наших акциях «Перерождение отходов» мы регулярно отвозим сырье переработчикам, и они хотят больше, и готовы платить за это деньги.
Потребитель вторсырья есть. Вопрос в том, чтобы помочь мелкому бизнесу наладить этот процесс сбора. Уже сейчас есть жители, которые у себя на балконе складируют макулатуру и пластик, готовясь все это сдать на переработку. А у городских властей по этому вопросу пока тормоз в голове. И их нужно стимулировать.
За последние год-два случилось несколько важных событий, которые показали решительность горожан в защите экологической обстановки в городе. Это и ситуация с парком Кулибина, и сквер на площади Горького, и Автозаводский парк. Что изменилось, почему нижегородцы резко сказали «хватит»?
— В моем понимании, есть некий набор факторов. Во-первых, в стране все-таки появляется средний класс. Это люди, которые уже имеют свой батон колбасы и автомобиль и начали думать о большем. Они уже осознали, что это их квартира, и начинают осознавать, что это их двор, их улица, город, страна.
Это ярко показал 2010 год, когда огромное количество людей участвовало в тушении пожаров. Это хорошо для общества, ведь они активны не только в экологической сфере. Они и с ЖКХ воюют, чтобы их не обдирали, и объекты культурного наследия защищают.
Во-вторых, достаточно много людей сейчас понимают, что происходит. Появились люди, для которых внешние условия стали важны - в силу образования, уровня культуры. Им внутренне комфортно, когда они ведут себя экологически соответственно. Они хранят на балконе газеты и ПЭТ-бутылки просто потому, что не хотят загаживать свою планету.
Ведь вспомните, защищая парк Кулибина, объединились все: активисты, мамы с колясками, политические партии, кроме «Единой России». И власть, имея на руках все необходимые бумаги, делать ничего не стала, побоялась.
Приоритеты же в мозгах у лиц, принимающих решения, еще не сформированы. Решения по экологическим вопросам, например, всегда протяженные по времени. А чиновники привыкли жить от одних выборов до других. Но вот когда вопросы экологии выйдут на первый план, решать их будет некому. Нижегородская область ежегодно уменьшается на 10 тысяч человек. Это страшные цифры! Уж какие задачи могут быть более первоочередными?
Но вот создали же программу «Зеленая политика Нижнего Новгорода»...
— Мы можем написать любую, очень красивую концепцию. Например, к 1990 году все советские граждане должны были жить при коммунизме. И где он?
У нас с вами как это ни грустно, есть два города: город № 1 и город № 2. В первом по бумагам люди живут все лучше и лучше, молочных кухонь становится все больше и больше, строится жилье, ремонтируются дороги. А есть второй город, где мы с вами живем.
Первый город — это то, что написано в генплане Нижнего Новгорода. Например, согласно документам, приоритетным видом транспорта у нас является общественный, в первую очередь троллейбусы и трамваи. Однако после принятия генерального плана был убит трамвай на Похвалинском съезде, на площади Ленина, на Рождественской, на Канавинском мосту, в результате чего разорвали кольцо, кстати.
Генплан существует не для того, чтобы по нему жить! Он обязан быть по Градостроительному кодексу. А вот как только конкретному пацану мешают строить конкретный торговый центр, бумаги правятся, вносятся сотни изменений.
«Зеленая политика» — это набор хороших, правильных слов. Но это концепция-мечта. Для ее реализации нет рычагов воздействия.
В этом году экоцентр «Дронт» отмечает 25-летний юбилей. Задачи и цели, которые вы решали тогда и сейчас, - разные?
— Я бы сказал так. Задача спасать мир никуда не делась. По некоторым направлениям удалось воплотить концептуальные, стратегические вещи. Вопросы, поднимаемые нами, удалось вложить в схемы принятия решений.
Например, в области создана и нормально работает система особо охраняемых природных территорий. И по охране живой природы, хотя денег почти не выделяется, мы одни из лучших в России.
У нас единственных в стране нормативно утверждена стратегия сохранения биоразнообразия, и не только утверждена, но и реализуется. До сих пор другие регионы перенимают наши проекты.
Кроме того, сегодня мы разрабатываем биотехнические программы по восстановлению популяции тех или иных видов. Если раньше нужно было остановить ухудшение ситуации, то сегодня мы медленно, но все же двигаемся вперед. Удалось поднять численность популяций некоторых видов в 2, 5, 10 раз. Самое важное, что это заложено в государственную политику региона. И когда я говорю «мы», я имею ввиду область. Не «Дронт» лично.
Думаю, успешно продвинулись в сфере экологического образования и просвещения, в отличие от темы отходов. Но и от стадии глухой обороны в этом вопросе мы тоже ушли.
