После событий в московской школе, где ученик застрелил учителя географии и полицейского, стали говорить о необходимости усиления мер безопасности в школах, подготовке охранников и т. д. Я считаю, что расставлены не те акценты, потому что не выявлена причинно‑следственная связь. Дело не в безопасности школ, а в безопасности детей. В первую очередь, в их психологической безопасности.
Говоря о том, что весь фокус системы школьного образования направлен на положительные итоги ЕГЭ, мы забываем, что цена таких усилий совершенно не соответствует результату. Мы же ведь не можем всерьез считать результатом 11‑ти школьных лет поступление в вуз?
Кроме неочевидной значимости для дальнейшей жизни такой результат не имеет отношения даже к цели, сформулированной новыми государственными стандартами образования, которые, говоря максимально просто, нацелены на формирование более или менее сбалансированного в нравственных понятиях, готового к ответственной самостоятельной жизни взрослого человека. Именно здесь, мне кажется, главная причина того, что из произошедшего не сделаны правильные выводы. Особенно теми, кто по закону отвечает за стратегию развития образования.
Когда старшеклассники не видят других мотивов посещения школы и участия в школьной жизни кроме допуска‑недопуска на ЕГЭ, либо каких‑то определенных преференций, связанных с госэкзаменом, они не сосредотачиваются на внутренних проблемах, на конфликтах, которые в этом возрасте могут быть разрушительными. И тогда никто, даже самая распрекрасная служба безопасности не в состоянии защитить и помочь школьнику и окружающим.
Общество должно серьезно задуматься о том, что воспитывалось в этом молодом человеке, какими средствами. Как и когда проявлялись черты его «ненормальности», были ли поведенческие срывы. На каких текстах в школьных учебниках по русскому языку формировалась его нравственная позиция?
Связь между родителями и школой осуществляется, как в телевизоре, где 300 каналов, а интересен только один. Тот, где есть история с выученным уроком и оценкой. Или «придирками» учителя и оценкой… А остальные, где есть школьные психологи и социальные педагоги, нестандартные вопросы по обществознанию и отсутствие нормальных коммуникаций со сверстниками и старшими, события «второго плана» с испорченными партами и исписанными бранью стенами в туалете, обычными родителями по возможности блокируются.
Если школа и родители не готовы к более глубокому диалогу или, более того, скрывают по понятным причинам сложности, то на выходе мы можем иметь неконтролируемые поступки и немотивированные реакции на традиционные учительские методы. Кто должен замечать непроявленные, неосознанные, несформулированные проблемы личностного роста ученика? Учитель? Тот самый, который все время беспокоится о ГИА и ЕГЭ? А последствия подобного «невнимания», к сожалению, для нас уже теперь не просто понятны, а и проиллюстрированы.
Я бы сейчас занималась не усилением мер безопасности, а усилением психологических служб в школах и, в первую очередь, в качестве профессиональной поддержки учителей. Кроме того, целесообразно организовать мониторинг внутреннего эмоционального состояния учащихся. Для этого существуют несложные тесты.
И еще одна форма, которая, на мой взгляд, может быть очень эффективной - создание аутсорсинговых по отношению к школе центров психологической помощи.
Кстати говоря, на уровне Законодательного собрания Нижегородской области обсуждалась возможность создания в регионе бригад «скорой психологической помощи». Возможно, пригодилась бы идея по созданию «мобильного учителя» - опытного переговорщика и консультанта, эксперта по нестандартным ситуациям.
В нашей школе учебный процесс находится под контролем не только завучей, но и психолога с врачом. Главное, что удалось сделать за двадцать лет - научить учителей не бояться говорить о трудностях, выявлять ошибки, задавать вопросы.
А работа с родителями и сейчас является самой трудной, но наиболее эффективной. Особенно, если они честно признают, что это их сын или дочь (а не наш ученик или ученица) станут теми взрослыми людьми, которые должны превратиться в опору и честь семьи.
