Ирина Прохорова — литературовед, лидер Федерального гражданского комитета партии «Гражданская платформа», основателем которой стал ее брат Михаил Прохоров, главный редактор журнала «Новое литературное обозрение» и руководитель одноименного издательского дома, а также ведущая на одном из телеканалов, посетила Нижний Новгород в минувшие выходные. Основной целью визита персоны, имя которой известно всей России, стала не политика, а участие в первом нижегородском фестивале текстов об искусстве «ВАЗАРИ», который прошел в Арсенале с 23 по 25 мая. Ирина Прохорова стала почетным гостем второго дня «ВАЗАРИ-ФЕСТА», посвященного искусству в контекстах культуры.
В рамках посещения столицы Приволжья Ирина Прохорова не только провела презентацию книжной серии собственного издательства «НЛО» и его визуальность» и прочла лекцию «Ренессансный человек Пригов», но и успела прогуляться по весенним улочкам Нижнего Новгорода. Своими впечатлениями от городских пейзажей, а также своей позицией относительно современной научной и художественной литературы, мыслями о президентских выборах на Украине и присоединении Крыма, а также о непростительном поступке Владимира Жириновского она поделилась с нижегородскими журналистами в субботу, 24 мая.
О публичном оскорблении беременной журналистки Владимиром Жириновским
[Во время пресс-подхода в Государственной Думе 14 апреля лидер партии ЛДПР Владимир Жириновский в ответ на вопрос беременной журналистки о ситуации на Украине публично оскорбил сотрудницу МИА «Россия сегодня». После инцидента журналистка была госпитализирована. — «Российская газета»].
Забавно, что наши депутаты, которые так пекутся о морали — никакого мата на сцене и так далее — спокойно смотрят на то, что делает Жириновский, хотя мат на фоне его поступка и выглядит простой детской невинностью. Это принципиальное унижение женщин, хамство и демонстрация беззакония и безнаказанности власти. И это есть аморализм. Насколько я знаю, на него собирались подавать в суд, но, к сожалению, как мы видим, никаких последствий пока нет. На следующий день он сквозь зубы извинился в программе Соловьева, и на этом все закончилось. Может быть, эта история и будет иметь какое-то продолжение, но я считаю, что в данной ситуации жестко среагировать должно вся общественность. И если этот факт не показался кому-то поводом для лишения мандата, его должны были хотя бы отстранить от эфира. Получается, что государство фактически встает на сторону насильника, а не жертвы. Взгляните на наше законодательство. У нас совершенно не разработаны законы, которые защищали бы жертв бытового насилия, женщина практически не может доказать преступление и покарать насильника, который бьет ее или детей. В нашей стране женщина должна сама заниматься сбором доказательств семейного насилия. Более того, адвокат в суде жертве мужа-тирана не положен. Зато на защитника в суде имеет право ответчик. Это и есть печальная традиция нашего прошлого, где закон всегда был на стороне сильного, в цивилизованном же обществе закон всегда защищает жертву.
Об уходе Ирины и Михаила Прохоровых из политики
Мы опровергли слухи о нашем с Михаилом Дмитриевичем уходе из партии «Гражданская платформа», что называется, «по горячим следам». Конечно, это была обычная «утка». Мы расценили это как начало кампании по выборам в Мосгордуму. Ничего подобного на самом деле нет, пока я не планировала никуда уходить. Что касается Михаила Дмитриевича, дело в том, что последние два года он непосредственно занимался не только стратегическим развитием, но и оперативным руководством партии, то есть всей текучкой, бюрократией и организационными моментами. Сейчас, когда партия уже построена, когда есть много региональных отделений, вся институция уже существует, ему нет никакого смысла заниматься оперативной работой. Поэтому на место в федеральном политическом комитете поставлен другой человек, который и будет вести данную деятельность. Михаил Дмитриевич же может заниматься экономическим развитием партии, стратегическими проектами и тому подобным.
О первых последствиях присоединения Крыма
Скажу, что я выходила на «Марш мира» плечом к плечу с Андреем Макаревичем. По моему мнению, история с Крымом очень драматична и может иметь для России печальные последствия. После победы в Великой Отечественной войне под наш протекторат попала вся Восточная Европа. Завоевание какого-то пространства с прагматической точки зрения было направлено на преумножение территорий, которые могли обеспечить большой бонус в виде обогащения страны. На самом деле Советский Союз надорвался именно из-за циничной идеи преумножения богатства внутри, когда все ресурсы направлялись на то, чтобы удерживать такое положение. Мне бы не хотелось, чтобы события развивались по сценарию СССР. Я очень надеюсь, что на Украине пройдут выборы, появится президент, состоятся переговоры, и дипломатические и экономические отношения между нашими странами восстановятся. Все это действительно восстанавливаемо, но вот возникший антагонизм на уровне народа будет чувствоваться еще долго. До крымских событий проблемы не существовало — россияне ездили в Крым отдыхать, украинцы приезжали сюда работать — нам было все равно, отдельные ли мы государства. Между нами не существовало ни языковых, ни культурных барьеров. То, что политика стала разъединять людей — началась холодная гражданская война — одно из самых печальных для всех нас последствий. Хорошо ли, что присоединили Крым, мы посмотрим в дальнейшем, но это уже привело к напряжению и агрессии внутри общества, и исправить это будет непросто. Наблюдать за ожесточением риторики в том же «Фейсбуке», когда интеллигентные люди начинают употреблять лексику, не отличимую от лексики ультрарадикалов — это просто ужасно.
Об этичности проведения выборов президента на Украине в период гражданской войны
Выборы во время военных действий за последние 20 лет имели место в нашей стране не один раз. Была война с Грузией, две чеченские войны, и это никак не мешало проведению выборов. Когда в стране царит хаос и нет никакой структуры власти, выборы — это единственный правильный выбор. Появится тот, с кем можно будет вести переговоры и выстраивать отношения. Возможно, прекратится и эскалация насилия в Крым. Многое здесь зависит и от позиции России. Мы защищаем права русскоязычного населения в чужой стране, то есть по этническому признаку. Нечто подобное происходило в 30-е годы в Германии, когда вместо уважения государственных границ власть перешла на идею о защите обиженных в Австрии немцев. Да, на Украине живут наши бывшие сограждане по Советскому Союзу, но они уже больше 20-ти лет жители другой страны.
Они говорят на русском и могут бороться за свою культуру и сохранение русского языка как второго государственного. Но можете ли вы себе представить, если Турция скажет, что в России обижают татар? Согласитесь, это странная логика. Можем ли мы сказать, положа руку на сердце, что все жители Крыма хотели присоединения? Еще один вопрос: если какая-то республика с моноэтническим нерусским населением внутри нашей страны захочет провести референдум, мы удовлетворим их просьбу? Двойных стандартов здесь быть не должно. Мы предъявляем Украине претензии по поводу ее отказа от федерализации, но я не вижу такого желания и со стороны российской власти.
О специфике подачи информации в федеральных СМИ
С моей точки зрения, информация на центральных телеканалах очень специфическая и однобокая. Меня больше всего беспокоит именно ставка на националистическую риторику, при помощи которой можно оправдать практически все на свете. Утверждение о том, что русский народ везде обижают, безосновательно. Таким же образом в советский период людям преподносилась мысль о том, что все народы благоденствовали за счет русских, что является абсолютной ложью. Затушевывание реальных проблем тоже может привести к печальным последствиям. В 90-е годы люди свободно дискутировали на волнующие их темы, и эти дискуссии были очень важны для общества. Несмотря на то, что время было действительно невероятно тяжелое, такой агрессии, как сейчас, не существовало. Российская империя тоже распалась тогда, когда Александр III пришел не только «свернуть» реформы, начатые Александром II, но и русифицировать окраину. Тогда во время ослабления — в период I Мировой войны — империя не выдержала и распалась, потому что внутреннее напряжение оказалось сильнее. Изображение мононационального государства в многонациональной стране — это своеобразная бомба замедленного действия, а может быть, и не замедленного.
О прелестях Нижнего Новгорода
Я шла по улице Алексеевской, и увидела по левую руку совершенно чудесные каменные и деревянные купеческие дома начала ХХ века. Знаете, в них очень интересно высвечивается облик прежнего города. У гостиницы, где я остановилась, тоже есть маленький квартал очень красивых деревянных домов, которые разрушаются, и их ужасно жалко. Они создают интересную атмосферу. Я была в Нижнем Новгороде всего пару раз, и то - «наскоками»: чуть-чуть Кремля, чуть-чуть нарышкинского барокко. К сожалению, зачастую не удается просто походить, погулять по городу.
О литературе об искусстве
Мне кажется, что качественная интеллектуальная литература всегда востребована. Как издатель я не вижу никакой деградации, о которой нам твердят нам уже больше двадцати лет. Можно подумать, в советское время была полнейшая духовность, а потом что-то случилось, и все перестали интересоваться искусством, но ведь это совсем не так. Аудитория для подобного рода книг более или менее постоянная. Есть интеллектуальная литература, предназначенная для специалистов, и она совершенно необходима — профессия должна развиваться. Вы считаете, что компромисс должен быть между широким читателем и профессионалом. На мой взгляд, существует одна проблема — в силу различных обстоятельств в советское время сфера популярной просветительской литературы была недостаточно развита. Был большой вал научной литературы, и большая ее часть была связана с естественными науками, а гуманитарная литература существовала, но была слишком идеологизирована. В 90-е, когда, казалось бы, открылось столько возможностей, стало ясно, что старые критерии и гуманитарная практика не соответствуют новому времени. Процесс модернизации гуманитарного знания — хоть я и ненавижу это слово (модернизация), но так и есть — был долгим, и научно-популярные тексты создавались тяжело. Гуманитарное научное знание и «научпоп», который обычно пишут недоучки, не попавшие в искусство, не должны существовать отдельно, но у нас обычно так и происходит. На самом деле трансляция новых смыслов в обществе — сложная задача. Существует огромное количество замечательных научных текстов, но вот как это должно транспонироваться в общественное сознание — большой вопрос, решение которого заняло у меня уже много лет.
О специфике издательства «НЛО» и Вальтере Беньямине
В нашем издательстве очень много книг, связанных с новым искусствознанием. Например, у нас есть целая серия «Очерки визуальности», которую мы привезли в Нижний Новгород почти в полном объеме. Это такая попытка найти новые способы говорить о культуре и искусстве. Это текст и визуальность, и их связь в современном мире, включающая много жанров — от полуроманических до сложных профессиональных. Мы публикуем много мемуаров людей различных слоев общества, и это очень важно, потому что в совокупности этих книг можно увидеть противоречивую драматическую картину развития общества ХХ века. Поиски европейских интеллектуалов, — а Вальтер Беньямин жил в самый драматический период прошлого века, — и видение трагических событий, попытка их осмыслить, найти противоядие от фашизма — эта проблематика не стала достоянием истории и культуры, но актуализируется в последнее время во всем мире, а в нашей стране — тем более. (Мемуары Вальтера Беньямина — немецкого философа еврейского происхождения, теоретика истории, литературного критика, переводчика и писателя, были привезены в Нижний Новгород в рамках фестиваля текстов об искусстве «ВАЗАРИ», — прим. ред.).
О современной художественной литературе и Джейн Остин
Я хотела бы обратить внимание на новую поэзию. Видно, какой невероятный спектр поэтического эксперимента сейчас создается, но мало кто осознает, что наше время — это великий век поэзии. Мы говорим о плачевном состоянии литературы и отсутствии хороших поэтов, на самом же деле все лежит под боком и просто пока не считывается. Что касается художественной литературы, она была очень интересной в 90-х и начале 00-х годов. Сейчас, даже при том, что замечательные люди продолжают творить, литература чуть-чуть провисла. Такое бывает — это вздох, новое переосмысление. Мой интерес — развитие разных авторов, пишущих в разных направлениях. Гадать, кого вспомнят через век — бессмысленное занятие. Культура избирательна, и как она выстраивает «табели о рангах», не может рассказать никто. Ну кто в XIX веке мог на полном серьезе сравнить Джейн Остин с Бальзаком или Диккенсом? Однако с приходом феминизма эта писательница удивительным образом стала персоной номер один.
О ренессансном Дмитрии Пригове
Пригов был настолько многогранной фигурой, что оставил след практически во всех видах искусства. Он был человеком ренессансного размаха в эпоху узких специализаций. И вопреки мнению многих, он никогда не был в тени писателей Владимира Сорокина или Виктора Ерофеева, — интернациональной фигурой он стал раньше остальных. Пригов работал в различных сферах — художники считают его своим, писатели — своим, он занимался и видеопоэзией, инсталляциями и другими видами искусства. Его было много, он будто был растворен в воздухе, как фантастический бог, и потому иногда был просто незаметен. Когда он умер, было ощущение, что обрушилась некая несущая конструкция. Он действительно не считывался общественностью — скорее всего, он просто стал заложником ранней славы 70-80-х годов, и знают его в основном по «Милиционеру» и «Килограмму салата рыбного» — гениальным стихам, которые были написаны будто вчера. Я первой опубликовала сборники его стихов и интервью с ним, буквально оказавшись его главным издателем. И вот сейчас, спустя 20 с лишним лет, интерес к Пригову растет. Возможно, складывается новая система критической рефлексии, и приходит осознание, которое будет кормить не одно поколение исследователей. Но сам Дмитрий Пригов никогда не страдал от недостатка славы.
