Это интервью с человеком, рассказавшим забавную историю о том, как один из губернаторов Алтайского края, где нашему герою довелось работать, во время предвыборной кампании настолько был убежден в собственной победе, что по приезду в дом ученых начал надменно отвечать на вопросы. Ученые спросили его: «Почему в Омской области, предположим, зарплата в 3 раза выше, чем у нас, в Новосибирске – в 4 раза, в Красноярске – в 3,5 раза, а у нас вот такие невысокие?». На что губернатор имел наглость ответить им: «Ну ведь там же – ученые!». Не удивительно, что этот губернатор в итоге проиграл в предвыборной гонке. Еще немножко такой жизни нижегородских театров и можно смело будет говорить: «ну там же - артисты» и «там же - режиссеры». А для тех, кто еще не понял, о ком идет речь, не буду Вас томить и отвечу – это главный режиссер Театра юного зрителя, номинант премии "Золотая маска" Владимир Золотарь.
- Какое место занимает театр в сердцах современных юных зрителей?
- Мы живем не в очень театральное время. И это касается не только Нижнего Новгорода, эта проблема характерна для всей страны. В настоящее время слой театрального зрителя остался, но при этом он стал совершенно узок. Как правило, сейчас мы имеем дело со зрителем «случайным». И я не хочу никого обидеть. Дело в том, что помимо театра много других интересов и соблазнов: компьютер, кино и Интернет в большом количестве. А театр в детском, подростковом и юношеском сознании со всем этим конкурирует, и, естественно, прямой конкуренции не выдерживает. К сожалению, не многие понимают, что напрямую театр и не конкурирует с тем же кино или Интернет. Это совершенно иная, особая ниша, отличная от той, которую занимает театр. Осознав это и возникает очень узкий слой театрального зрителя. Как правило, это зрители одного конкретного театра, которые любят, к примеру, нижегородскую драму или же предпочитают нижегородский ТЮЗ.
- Полностью согласна с тем, что в современном мире школьники и студенты проводят много времени в сети Интернет, пропуская порой занятия, но прекрасно зная при этом все новинки кинопроката или последние сплетни из мира звезд. Не боитесь ли Вы, что со временем Интернет и телевизор могут заменить театр?
- Театральных зрителей стало меньше, соответственно меньше и тех, кто приводит своих детей и приобщает их с детства к театру, сознательно воспитывая тот принцип, что театр – это хорошо. Что бы ни говорили, но с гибелью СССР были опрокинуты и все воспитательные функции театра. При этом нельзя забывать про важность эстетической функции театра, являющейся в какой-то мере также и воспитательной. И если мы сможем хоть у какого-то количества людей выработать вкус, то это уже большой плюс. К сожалению, современная жизнь выстраивается таким образом, что, включая телевизор, создается впечатление, что телевизионные каналы делают все возможное, чтобы испортить этот вкус. Так, если ребенок смотрит телеканал СТС или ТНТ, то это прямой путь к тому, чтобы мозг деградировал еще в зачаточном состоянии. А что смотрят современные подростки? Вот моя 16-летняя дочь смотрит ТНТ, переключая иногда на другие каналы – вот тебе и вопросы вкуса.
В среде любого города всегда была тяга к прекрасному, есть она и сейчас. Другое дело, какую нишу занимает тот или иной нижегородский театр. Он должен четко определить свою нишу, а мы, к сожалению, еще только разбираемся со своей нишей. И эта борьба театра идет как во вне, так и изнутри. Дело в том, что сейчас очень узок круг тех людей, чей интерес мы можем всерьез удовлетворить. Исключением является только детский репертуар, который по-прежнему пользуется спросом, как, например, «Бременские музыканты», которые собирают полный зал. И в подобных условиях сложно реализовать и удовлетворить эту тягу к прекрасному, а также воспитать и выработать вкус. Зрителя надо воспитывать – и это правда. Хороший зритель сам по себе не рождается.
- Если хороший зритель – это дело воспитания, то как обстоят дела в остальных городах России? Насколько сильно отличается театральная жизнь в других городах страны и как там «воспитывают своего зрителя»?
- Многое в сложившейся ситуации зависит от самих субъектов Федерации. К примеру, Губернатор Омской области Леонид Полежаев любит театр. И театр становится престижным. Более того, они могут позволить себе приглашать артистов со всего мира. Или Пермь, где театр становится чуть ли не государственным делом, потому что политика правительства Пермского края такова, что культура считается одной из градообразующих инстанций. Или же возьмем, например, еще один крупный российский город – Новосибирск, где театральный зритель более осведомленный в этом плане. И это позволяет им уходить с антрепризного спектакля, когда он низкого качества, даже если в нем участвуют московские звезды, потому что они видели современный отечественный, да и зарубежный театр. Нижегородский же зритель видит этого очень мало, и, как правило, очень случайно.
На круглом столе, который прошел в Нижнем Новгороде этим летом, много говорили о том, что сейчас самый продвинутый театр – это польский, но нижегородцы, к сожалению, об этом не знают. Вот только разговоры – это одно, а кто же на деле привезет этот театр в Нижний Новгород? И как нижегородский зритель отреагирует на этот театр? Уверен, что реакция будет точно такой же, что и у пермской культурной общественности в свое время, неоднозначно отреагировавшей на первые выставки современного искусства. Они же после импрессионистов мало что видели, а им привезли сегодняшних авангардистов, при этом пропустив все, что было от импрессионизма до сегодняшнего авангарда 2011 года. Так же и здесь. К сожалению, в городе очень мало культурных событий. Зритель воспитывается собственными театрами. И как только мы выпрыгиваем за рамки нами воспитанного, нас обвиняют в осквернении классики.
- Владимир Александрович, можете подробнее рассказать, чем было вызвано обвинение в осквернении классики?
- К примеру, я убрал минимальные текстовые длинноты. Причем мне казалось, что я и в тот момент был не смел, потому что с «Грозой» «разделываются» и гораздо храбрее. Кроме того, у меня нет уже этого «темного царства», которого, надеюсь, больше нет и в школьных учебниках. По крайней мере, очень хочется в это верить…
Пора забыть уже про это «темное царство» и связанную с ним историю купечества. Мы же не в историческом музее работаем. Театр – это дело очень сиюсекундное, очень сегодняшнее. А вот когда ты начинаешь думать о разладе в семье, о неумении людей строить семейные отношения – это очень даже актуальная тема сегодняшнего дня. Именно на этом я и акцентирую внимание. И тут вдруг мне говорят, что во время антракта кто-то из VIP-гостей сказал, что это «осквернение классики». Я менял текст? Или заставлял артистов делать что-то непотребное, говоря этот текст? Ужас в том, что этот консерватизм мышления учителей передается и современным ученикам.
- Сейчас вы выпустили «Грозу», на премьере был полный зал… Я так понимаю, что в основном – это школьники?
- Выпуская «Грозу», мы прекрасно понимали, что это школьная программа и на спектакль придут школьники. Но видите ли, главная загвоздка в том, что на спектакль ученики придут классами, потому что их так легче собрать. И я обратился бы ко всем учителям с просьбой: не водить никого насильно в театр. Вы разрушаете и театр, и своих учеников. Пусть идут лишь те, кому этого хочется. Даже, если у нас зрителей станет меньше, зато это будет именно наш зритель, а не случайно собранные люди.
Скажу больше: после премьеры Олег Шатков, играющий роль Тихона в спектакле «Гроза», поднял тост за то, чтобы в театр ходили только те, кому это нужно. Потому что очень тяжело работать в той ситуации, когда треть зала, а то и две трети изначально не хотят в этом зале находиться. Но ученик «обязан» здесь быть, потому что иначе ему поставят «двойку» по литературе… И именно в этот момент ТЮЗ свою этическую, социальную, нравственную задачу перестает решать, более того, он начинает заниматься чем-то обратным, отталкивающим зрителя. И это не идет на пользу не театру, ни зрителю. Потому как, если прийти туда, где быть не хочется, то при всем желании артистов и важности всех диалогов, они не способны, да и не хотят переключиться на происходящее на сцене. Может им и показывают что-то важное или полезное – но они этого не видят, соответственно, и не могут воспринять.
- А помимо школьников?
- Здесь складывается следующая ситуация: примерно две трети – это школьники, в том числе и те, кто не хочет сидеть в этом зале, и еще треть – это взрослые люди, которые пришли в театр по какой-то внутренней необходимости. И на этот момент для них этот спектакль просто отравлен, так как этот горланящий зритель уже испортил ему впечатление. И мы теряем и тех и других: ученики не станут театральным зрителем, а взрослые не придут вне зависимости от качества спектакля, руководствуясь таким мотивом: зачем мы придем, если там снова эти школьники будут горланить и хамить?
Как вариант, конечно, можно оставить только детский репертуар и убрать вечерний. Но это будет означить то, что мы разрушим окончательно этот диалог со взрослым зрителем и, возможно, потеряем его безвозвратно. В свою очередь, это значит, что серьезный и взрослый зритель уже не приведет своего ребенка за ручку на детский утренник. А это будет означать лишь то, что когда ребенок подрастет, то, он придет в театр вместе со своим классом, в том числе и с теми учениками, которые «отравят» все впечатление от спектакля.
И еще, если не будет вечернего серьезного репертуара, то это будет означать уход одних и деградация других актеров. Потому что на определенном этапе актерского развития утренний репертуар перестает быть «питательным», насколько качественно он подготовлен бы ни был. Подчеркну: мы качественно подходим к утреннему репертуару и понимаем, что это не халтура какая-нибудь. Ненавижу название «детский утренник» - у нас нет детских утренников, у нас есть только качественные детские спектакли, на которых артисты работают также хорошо и качественно, как и на вечерних. Но в свое время этого для организма артиста становится мало. А если актерский организм не развивается, то он начнет деградировать.
- Владимир Александрович, вы упомянули о том, что ТЮЗ по-прежнему ищет «свою нишу», так кто это – зритель нижегородского ТЮЗа?
- Наш зритель – это дети самых разных возрастов, и в идеале – с родителями. А самый оптимальный вариант – это когда на детские спектакли приходят семьями. Помимо того, что ТЮЗ – это семейный театр, он также для той молодежи, которая испытывает хоть какую-то потребность – выработанную или из любопытства – пойти в театр. И тогда, дай бог, что мы их зацепим и вдруг они обнаружат, что тоже являются театральными зрителями. А на практике же мы имеем в зале тех, кому продали билеты распространители. Несомненно, есть также определенная группа молодежи, которая ходит и любит этот театр. Эти ребята знают поименно артистов и отслеживают то, как они развиваются.
В завершение, приведу вам такой пример: в детстве мы с мамой пришли на очень плохой спектакль и по выходу из театра я спросил ее, что она может сказать об увиденном. На что мама мне ответила: «Понимаешь, мне всегда казалось, что театр должен поднимать обывателя до уровня Шекспира, а не Шекспира опускать до уровня обывателя». И мне кажется, что это золотые слова, применительно к театру.
