В Сеченовский район нашего корреспондента привела жалоба местной жительницы – дескать, чиновники насильно переводят детей на индивидуальное коррекционное образование. И видит в этом Светлана Никитина коррупционный фактор: на надомное обучение выделяются дополнительные деньги, от которых купаются в роскоши чиновники от образования и директора школ. Нашла она и социальный фактор – такое обучение ставит на ребенке клеймо неполноценного человека, после которого к нему и сверстники относятся соответствующе, и дорога в жизнь закрыта.
Инвалид держал в страхе одноклассников?
История учебы Саши Никитина из села Верхнее Талызино более чем интересная. В 2005 году мальчик пошел в первый класс. Несмотря на то, что у Саши на тот момент уже была инвалидность по сердечному заболеванию, с первых же месяцев учебы родители одноклассников начали жаловаться учителю, что мальчик «угрожает жизни и здоровью» их чад. У матери Саши накопилась целая пачка таких жалоб.
- Драки, конечно, были, – объясняет нам Саша, - но обычно задевали меня, а я давал сдачи.
В итоге уже через пять месяцев после 1 сентября Сашиной маме предложили перевести ребенка на индивидуальное обучение.
- Больше всего меня взбесила мотивация: дескать, твой сын будет получать увеличенную пенсию по инвалидности, около 10 тысяч рублей, а при нашей сельской нищете это большие деньги, - вспоминает Светлана. - Да, это больше моей зарплаты кондуктора. Но я отказалась. Тем более что в личной беседе бывший начальник управления нашего районного образования сказал мне, что после надомного обучения ребенку автоматически выдается справка о психической неполноценности, и сообщил, что всего в районе таких детей 47. И это не только дети-инвалиды, но и обычные ребята, только из бедных семей.
В апреле 2006 года нас с сыном пригласили на ПМПК (психолого-медико-педагогическую комиссию) «для формальной проверки». Комиссия прибыла почему-то из Кстова. Сашина учительница упрашивала членов комиссии, чтобы его перевели на индивидуальное обучение, а мне повторили байку, что «у вас все будет». С сыном никакого собеседования или тестирования не проводили. В результате я получила протокол комиссии, где описаны психофизические особенности сына. Интересно, откуда они их взяли?
Сам протокол заканчивался фразой в стиле древнерусских летописей: «Рекомендовано индивидуальное обучение на дому по заболеванию его». С этой бумагой мать пошла в суд, чтобы оспорить решение комиссии. Заявление у нее не приняли. И женщина стала жаловаться во всевозможные инстанции, обращаясь за помощью даже к депутатам Госдумы. К ней присоединились еще две матери из Сеченовского района, дети которых попали в похожую ситуацию.
По мнению селян, ребенок, которого перевели на индивидуальное обучение или, не дай бог, в коррекционную школу, автоматически становится изгоем со всеми вытекающими последствиями: на него показывают пальцем на улице, оскорбляют и т.д. Понятно, что это сказывается на социальной адаптации подростка, возникают проблемы в общении со сверстниками, а в будущем - и с противоположным полом. Проще говоря, сельский дурачок.
Тем не менее, 1 сентября Саша пошел в школу, уже во второй класс. И посещал ее до февраля, пока не произошел очередной конфликт. По словам матери, учительница заявила ей, что Саша дебил и у нее куча жалоб на него от родителей других ребят. С тех пор мальчика перестали пускать в школу. Но и учителя к нему домой не приходили.
Зато приходили директор и завуч с требованием написать заявление на «индивидуалку». Светлана уперлась, она была уверена, что после надомного обучения ее сын сможет учиться только в единственном в районе «ПТУ для дураков», где готовят штукатуров и маляров. А права на трактор получить уже не сможет!
Далее события развивались еще более интересно: за то, что мать не пускает ребенка в школу, комиссия по делам несовершеннолетних оштрафовала ее на 300 рублей. Светлана попыталась обжаловать протокол комиссии в суде, но у нее отказались принять заявление.
- Судья ответил мне поговоркой: «Дуй, Маруся, пока ветер без пинков». А инспекторша ПДН сказала, чтобы я не рыпалась, - продолжает Никитина. - В конце концов, ко мне на работу приехали милиционеры, ударили дубинкой по спине, надели наручники и потребовали подписать бумагу, что я согласна отправить сына на индивидуальное обучение! Потом опять пришла дама из ПДН и заявила, что я могу приводить сына в школу. Но я должна только доводить его до ворот, а что он будет делать далее – не мое дело.
Прокурор вступился, но ушел на повышение
Никитина стала выяснять, почему к ней так прицепились с этим индивидуальным обучением? И сделала вывод, что это выгодно местным властям, так как на это выделяются дополнительные средства из бюджета.
Светлана отправилась в прокуратуру, написала жалобу о нарушении прав ее ребенка и потребовала возбуждения уголовного дела в отношении директора школы. Тогдашний сеченовский прокурор С.Б. Ануфриев пошел навстречу женщине. По его мнению, перевод Саши на индивидуальное обучение был произведен незаконно, «без согласия родителей и в отсутствие рекомендаций индивидуальной программы реабилитации ребенка-инвалида». Также прокурор потребовал принять меры и устранить нарушение законодательства, решив вопрос об ответственности должностных лиц районного управления образования. О результатах нужно было сообщить в течение месяца. Но вот незадача – прокурор ушел на повышение, а его сменщик не продолжил дело Ануфриева.
Женщина продолжала писать в разные ведомства, но никакого результата это не дало. Все жалобы в федеральные структуры в итоге “спускались“ в районную администрацию.
Из-за дрязг между чиновниками и матерью Саша более полугода сидел дома и не учился.
Почти весь третий и четвертый классы Саша каждый день ходил в школу, где учителя занимались с ним индивидуально. А с пятого класса он стал учиться вместе с остальными детьми.
Избушку, где живут Саша с мамой и бабушкой, украшают игрушки. Это Сашины призы за участие и победы во всевозможных конкурсах детского рисунка. Еще более удивительны пожелтевшие вырезки из газет, которые хранит мать. В них пятилетний Саша называется сеченовским талантом. В столь юном возрасте он придумывал замысловатые кроссворды по теме безопасности на дорогах.
- Раньше была кипа грамот за победы во всяческих конкурсах. Но их забрала инспекторша ПДН, да так и не вернула, - вспоминает Светлана.
Теперь у нее осталась только кипа жалоб на сына из начальной школы. Их она также бережно хранит.
Сейчас Саше 14 лет, он учится уже в седьмом классе. Инвалидность с него сняли. На домашнее обучение подростка уже никто не отправляет.
К художественному творчеству Саша уже не тяготеет. Он хочет стать дальнобойщиком, «потому что они много зарабатывают». Саша в свои 14 лет стал таким же борцом за гражданские права, как и его мама. Мне он поведал об учителе-пьянице, которого недавно уволили из школы, и продемонстрировал видеозапись на мобильнике с дракой между учениками и стоящим рядом педагогом. На видео учитель молча наблюдает за потасовкой.
Единичный случай
В сеченовском управлении образования нашему корреспонденту по делу ничего сказать не могли.
- Мы не понимаем, чего эта семья добивается, - заявила ведущий специалист по общему образованию Елена Анисимова. - Это единичный случай во всем районе, что родители так себя ведут! Школа в Верхнем Талызино - одна из лучших в районе. Думаю, что ребенок стал жертвой амбиций мамы. Она его настраивает, что надо бороться за место под солнцем!
Последнее высказывание было просто дико слышать из уст педагога.
Также чиновница от образования пояснила, что учителя из-за мизерных надбавок сами не хотят связываться с «индивидуальщиками».
В сеченовской районной газете со звучным названием «Борьба» мне пояснили, что Сашину маму они хорошо знают. Она “социально активный гражданин“, им постоянно звонит и сообщает о неполадках в районном хозяйстве и о социальных проблемах. А уж за своего сына будет бороться до конца!
Пояснить, где собака зарыта, смог координатор юридической группы общественной организации инвалидов "Инватур" Дмитрий Балыкин. По его мнению, сейчас финансирование школ построено таким образом, что образовательному учреждению и учителям выгоднее обучать ребенка-инвалида на дому, а не в классе вместе со сверстниками. За это учитель получает дополнительную надбавку. Да и проблем с таким ребенком меньше. Если же такой ребенок обучается в классе, для педагога это дополнительная нагрузка и ответственность, а зарплата не меняется.
- Мама Саши консультировалась у нас, - говорит Балыкин. - В этой ситуации есть две крайности. С одной стороны, школа обращается с детьми в стиле 37-го года, а с другой – слишком активная мама, которая пишет жалобы, что учительница торгует самогонкой.
С точки зрения законодательства, ситуация выглядит следующим образом. Организация воспитания и обучения детей-инвалидов на дому осуществляется в случае отсутствия у них возможности по медицинским показаниям посещать образовательные учреждения. Основанием для организации воспитания и обучения ребенка-инвалида по индивидуальной программе на дому является заключение лечебно-профилактического учреждения, подтвержденное рекомендациями индивидуальной программы реабилитации.
В реальности причины могут быть не только медицинскими. Например, если говорить о детях с нарушениями опорно-двигательного аппарата, то причина чаще всего не в ребенке, а в отсутствии банального пандуса и невозможности доставки ребенка к месту обучения.
По словам Балыкина, точной статистики относительно числа переводов детей-инвалидов на надомное обучение нет, но периодически подобные обращения к ним поступают. Делается это, как правило, через ПМПК, после чего родители должны дать свое согласие на перевод. Многие такое согласие дают, считая, что конфликт с учителями негативно скажется на ребенке. Чаще всего поводом к переводу на домашнее обучение является плохая успеваемость ребенка. Так ли это, необходимо разбираться в каждом конкретном случае. Но хотелось бы напомнить, что, согласно ч.1 ст.52 Закона РФ «Об образовании», родители (или законные представители) имеют право выбирать формы образования, образовательные учреждения, защищать законные права и интересы ребенка, принимать участие в управлении образовательным учреждением.
Константин ГУСЕВ.
Фото автора.
