«Если я выживу после заседания Гордумы, мы с Вами встретимся и поговорим», - сказал он, когда мы договаривались об интервью. Он выжил.
Что значат несколько часов парламентской полемики для человека, за плечами у которого работа в аппарате экс-губернатора Нижегородской области Бориса Немцова, Государственная Дума и служба в различных министерствах.
Политик, который заявляет о смерти российской политики. Президент крупной ресторанной компании, который, как ни странно, не любит поесть. Танцор, который предпочел кружению вальса движение элементарных частиц. Физик, выбравший лирику. Художник с «тройкой» по рисованию. Музыкант без слуха.
Все это он, сотканный из противоречий и потому постоянно меняющийся – обычный человек Александр Котюсов.
Вас знают как политика и успешного предпринимателя. Но по первому образованию Вы, если не ошибаюсь, физик?
- Да, я окончил физико-математическую школу (сегодня это лицей №40). Хотел пойти в университет имени Н.И. Лобачевского на радиофак. Но за год до того, как я окончил школу, студентов после первого курса стали забирать в армию. Я был приписан к морфлоту и должен был отслужить три года, что не входило в мои планы. В армию не брали студентов только двух вузов Нижнего Новгорода – медицинского и политехнического. Я выбрал политех, но, проучившись два года по специальности «Радиотехника и электроника», все-таки решил уйти в университет – с потерей года, с армией. Я уже почти заявление написал, но неожиданно в политехе открылась новая специальность – физика плазмы, или инженерная электрофизика. Я перевелся туда, проучился еще три с половиной года, получил диплом. А потом эту специальность перенесли в университет имени Н.И. Лобачевского – сейчас это Высшая школа общей и прикладной физики. Так что, я считаю себя не только выпускником политеха, но отчасти и университетским выпускником, тем более что на четвертом – пятом курсах я в свободное время посещал целый ряд спецкурсов на радиофаке.
С получением диплома Ваш «роман» с физикой не закончился. Вы ведь еще и диссертацию защитили. Почему же впоследствии решили сменить сферу деятельности?
- Действительно, я кандидат физико-математических наук. У меня 12 научных работ, в том числе зарубежных. Моим научным руководителем был Борис Ефимович Немцов. Когда он стал полпредом, а потом и губернатором Нижегородской области, я еще защищал диссертацию. Я не считал себя великим физиком и не надеялся достичь сверхъестественных высот на этой ниве. Поэтому, получив степень кандидата наук, я пришел в администрацию Немцова и попросил взять меня на работу. И Борис Ефимович взял меня к себе помощником (сегодня это назвали бы «начальник аппарата губернатора»).
Какие воспоминания остались у Вас от работы с Немцовым?
- Это был один из лучших этапов моей жизни. Страна находилась «на изломе», а в такие периоды всегда интересно работать. Все придуманное сразу же шло в производство, в народ, на улицу, в дело. Каждый день был насыщен какими-то удивительными событиями. Ко мне в кабинет заходили величайшие люди: Маргарет Тэтчер, премьер-министр Франции, Михаил Горбачев. Однажды зашел космонавт Гречко – и от одного факта, что рядом со мной стоит второй или третий человек после Гагарина, у меня было фантастическое ощущение.
Я с огромной благодарностью вспоминаю Бориса Ефимовича, потому что большая часть того политического и делового, что есть во мне сегодня, была заложена им. Мне вспоминается простота и открытость Немцова в отношениях с подчиненными. Сейчас в любом чиновничьем аппарате любое письмо идет до исполнителя чуть ли не месяц. А Немцов для сокращения этой бюрократической процедуры писал сразу исполнителю (он знал всех младших специалистов всех департаментов), или мог просто позвонить ему, или вызвать к себе в кабинет. Сейчас это невозможно, а тогда позволяло очень быстро и качественно решать возникающие в области проблемы.
А когда впервые проявились Ваши предпринимательские таланты?
- Я вовсе не считаю себя великим бизнесменом. Большую часть жизни я был государственным служащим: сначала сотрудником Горьковского научно-исследовательского радиофизического института, потом работал в областной администрации, в различных министерствах. А бизнесом начал заниматься чуть ли не в сорок лет – в «ПИРе».
В юности, в 1990-91 году, когда предприимчивые люди перепродавали «мыльницы», сигареты, водку и зарабатывали свои первые миллионы и миллиарды, я сидел на пятом этаже института на Большой Печерской и писал кандидатскую диссертацию.
Правда, я зарабатывал деньги преподаванием бальных танцев, которыми занимался лет шесть. Я был кандидатом в мастера спорта по бальным танцам, и не без гордости могу сказать, что пар нашего уровня в городе было всего шесть – семь. Мы участвовали в конкурсах в Сочи, Юрмале, Риге, Минске и других городах, занимали призовые места. Но чтобы ездить на конкурсы, нужны были деньги – на костюмы и билеты. И чтобы заработать эти деньги, я преподавал танцы в школе, в речном училище.
Еще я несколько раз разгружал вагоны с картошкой – но через это, наверное, все прошли. И, конечно, как многие студенты-отличники, я занимался репетиторством. Но все это бизнесом не назовешь.
А как Вы попали в настоящий бизнес?
- После того, как закончилась моя крупная политическая жизнь в Государственной Думе, я оказался в некой прострации и стал думать, где работать дальше. И тут Олег Кондрашов, который был тогда председателем совета директоров группы компаний «ПИР», предложил мне работу в ресторанном бизнесе. Все в этом бизнесе мне поначалу казалось сложным, и многие вещи стали для меня открытием. Я узнавал правила, по которым работает ресторан, официанты, шеф-повара. Все это было для меня ново и интересно. Ресторанный бизнес – дело творческое, почти такое же, как работа в администрации в «немцовские» времена: ты что-то придумываешь, это появляется в ресторане, и через два дня у тебя уже есть обратная связь от посетителей.
Так кто Вы сегодня – политик или бизнесмен?
- Я считаю, что политики сейчас в стране практически нет, вернее, она носит очень условный характер. Если 10 лет назад политическая деятельность была достаточно открытой, то сейчас она находится в рамках узко очерченного Кремлем коридора. Внутри этого коридора ты можешь двигаться, но за его рамки выходить нельзя. Современная политика напоминает спектакль, где у каждого своя роль. Ты можешь вставлять в нее какие-то слова, но смысл должен оставаться неизменным. Как в театре, у тебя в роли написано «Чего изволите?», а ты можешь спросить «Чего желаете?».
Перестать участвовать в этом политическом спектакле у меня, наверное, не получится. Но я, как и тысячи людей в нашей стране, в нем всего лишь статист. Могу чуть-чуть подпрыгивать и пытаться сказать что-нибудь свое, но не боле того. А это мне не очень интересно. В бизнесе я чувствую себя более свободно.
У Вас очень «аппетитный» бизнес. А сами Вы поесть любите?
- Нет. Я непритязателен в еде. Детство у меня было голодным, как у большинства детей, воспитанных в СССР в 1970-е годы. Самым роскошным блюдом тогда считалась курица, в бульоне или поджаренная. Никаких дефлопе с крутонами не было. Сегодня я тоже питаюсь просто: практически не ем мяса, рыбу тоже почти не ем. Предпочитаю овощи и каши.
Сам не готовлю – не умею и учиться не очень хочу. Ем в основном в ресторанах, дома только завтракаю и ужинаю иногда.
В ресторанном бизнесе мне больше интересен процесс создания ресторана – это очень творческое дело, сродни написанию картины. Нужно думать о тысяче мелочей, от внешнего вида ресторана в целом до мельчайших деталей – какой-нибудь вазочки на столе или надписи над входом.
Вас называют «тусовщиком». Согласны Вы с этим определением?
- Не согласен. Я, честно, без рисовки, очень замкнутый человек и комфортнее всего чувствую себя в одиночестве. Не новая, но любимая мной шутка: самое хорошее в этой жизни – остаться наедине с умным и интеллигентным собеседником. С самим собой.
Но ресторанный бизнес носит «тусовочный» характер, и продвижение компании, которой я руковожу, обязывает меня появляться на публичных мероприятиях. При этом 90% всех «тусовок», которые я посещаю, это мероприятия в наших ресторанах.
Если «тусовки» для Вас работа, то как Вы отдыхаете?
- Есть четыре вида отдыха, которые мне интересны. Первый – чисто спортивный: я играю в бадминтон, катаюсь на велосипеде, хожу в тренажерный зал. Второй вариант – это полное ничего неделание. Самое замечательное для меня – поехать на дачу и там загорать или просто лежать на диване. Третий вариант отдыха – поездки в незнакомые города, благо сейчас это легко и недорого. Наконец, четвертый вариант – творческий: я почти что писатель – пишу рассказы. Так что, когда мне хочется поменять сферу умственной деятельности, я перехожу в писательский режим.
Ну, о Вашем «писательском режиме» мы еще поговорим. А вот какие впечатления вынесли Вы из своих путешествий?
- Особенно интересные воспоминания остались у меня о Мали, Гане и Южной Корее. Последняя произвела на меня впечатление «продвинутостью» в плане технического прогресса. Там все компьютеризировано, все на таком высоком технологическом уровне, что я просто рот раскрыл. Мали и Гана, наоборот, поразили своей бедностью. Но самое удивительное – это манго, растущие прямо на улицах города. У нас березки с тополями – а у них манго. И под этими манго сидят – корректно выражусь – афроамериканцы и продают плоды, которые только что с этого же дерева и сорвали. Манго там большие (в России я таких не видел), а стоят всего доллар за три штуки.
В прошлом году вышел Ваш первый сборник рассказов. Давно ли Вы взялись за перо?
- Я рос в окружении книг – их у нас в доме несколько тысяч. Моя бабушка была сотрудницей нижегородского архива и патологически любила книги. Поэтому все, что в архиве списывалось, она тащила домой. Потом мама стала покупать книги, а за ней и я. Любовь к чтению мне прививали с детства. В школьные годы я прочитывал от корки до корки собрание сочинений Чехова. Позже взахлеб читал Платонова. В 35 – 40 лет огромное впечатление произвел на меня «Парфюмер» Зюскинда. Но, если не считать каких-то детских экзерсисов, писать я начал года четыре назад.
Во мне, видимо, как в пирожке, есть какая-то творческая начинка, которая начала прорываться сквозь тесто, или, как одуванчик, пробиваться через асфальт. В любом своем профессиональном начинании, будь то наука, политика или бизнес, я всегда искал творческое начало. И писательство для меня является квинтэссенцией творчества, ведь я больше ничего не умею. На музыкальных инструментах не играю – слуха нет. Картины рисовать не умею, и единственная «тройка» в школе у меня была как раз по рисованию. Не пою, потому что нет голоса. Так что мне больше ничего не остается делать, кроме как писать.
Есть такое мнение: чтобы издать свою книгу нужны или большой талант, или большая смелость. Можете оценить, чего у Вас больше?
- Пусть кто-то смеется и упрекает меня в нескромности, но я считаю, что у меня талант. 90% журналов, в которые я отправил свои рассказы, приняли их моментально, а многие люди ждут публикации годами. Сегодня у меня двенадцать – пятнадцать публикаций в разных журналах страны, в том числе в «Неве» и «Знамени». Это журналы, которые в 1980-е годы имели миллионные тиражи, их передавали из рук в руки, записывались в очередь, чтобы их прочитать. Сейчас в силу того, что любую книгу можно найти в магазине или в Интернете, тиражи этих журналов упали до двух, трех, пяти тысяч экземпляров. Но все равно, там продолжают работать заслуженные люди, члены Союза писателей. И их оценка для меня является единственно объективной.
По заказу журнала «Нева» я написал эссе о поэте Борисе Корнилове, за которое мне дали премию его имени в Петербурге – самом интеллигентном российском городе.
А признание широких читательских масс к Вам пришло?
- Пока нет – рановато. Книга продается ни шатко ни валко. Знакомые, которые ее читали, хвалят. Но в Интернете бума нет, на литературные семинары меня не приглашают. Тем не менее, я буду продолжать заниматься литературой и обязательно издам еще одну книжку. Мне очень хочется написать что-нибудь большое – роман или крупную повесть. Я даже раза два или три начинал писать что-то в этом роде, но это так трудно, и меня на это пока не хватает.
Ваша первая книга называется «Дегустация любви». Что думает о любви ее автор?
- Я люблю умных женщин. Мой идеал – это моя мама, очень умная женщина, кандидат экономических наук. Она преподавала в университете, водила экскурсии по Кремлю и при этом успевала следить за собой. Правда, для меня внешность женщины вторична – первичен ее духовный мир. Не зря же говорят, что встречают по одежке, а провожают по уму. Хотя иногда и по одежке видно, что женщина полная дура: когда излишне демонстрируют свое богатство или следование моде, сразу ясно, что внутри ничего нет.
Что касается моей книги, то в ней о любви очень мало. Название она получила по одному из рассказов. Сейчас я не стал бы издавать книгу в том виде, в каком она вышла год назад. Рассказы, которые вошли в сборник, очень разные, в том числе в жанровом отношении. Но на тот момент мне очень хотелось подержать в руках свою книгу. И выхода было два: либо еще год писать рассказы в одном жанре, чтобы потом объединить их в сборник, либо печатать то, что есть. Я выбрал последнее. И тут возникло название. Я ведь, как повар в ресторане, предлагаю своим читателям продегустировать разные жанры и выбрать то, что больше понравится. Есть и другое объяснение: я, как писатель, ищу признания и любви. Поэтому я предлагаю: продегустируйте меня, и, возможно, вы меня полюбите. Отчасти название моей книги – это и маркетинговый ход, при помощи которого я надеялся заинтересовать читателей.
Вы полностью реализовали себя творчески, или остались неосуществленные мечты?
- Некоторое время назад у меня возникла мысль, которая пока не реализовалась, наверное, по моей лености. Как я уже говорил, я не умею играть на музыкальных инструментах и очень переживаю по этому поводу. И вот я нашел музыкальный инструмент, который практически не требует слуха. Он называется варган. Мне прислали его из горного Алтая, и я уже научился играть через Интернет. Но чтобы совершенствоваться, нужна цель. Пишешь рассказы – знаешь, что они будут опубликованы. Играешь на варгане – значит должна быть маленькая группа. Нашлись бы толковые ребята, концерты бы устраивали – с трубой диджериду, барабанами, бубнами, и я на варгане.
