Нижегородка Светлана С., с сентября прошлого года живущая в Турции, поделилась с ИА «В городе N» тем, как она сама и ее знакомые восприняли трагедию в этой восточной стране из-за разрушительного землетрясения магнитудой в 7,5–7,8 балла, случившего 6 февраля 2023 года в Газиантепе и Кахраманмараше.
По официальным данным, в обоих городах погибли свыше 31 250 человек.
В тот день я была в Стамбуле — отмечали день рождения мамы. Тряски не почувствовали, так как были в тысяче километров от эпицентра землетрясения. О нем узнала из новостей и сообщений, которые писали все, кто волновался за нас. Потом уже стало страшно, потому что пошли слухи о том, что в течение ближайших месяцев стоит ждать повторных толчков, — начала рассказ Светлана.
По ее словам, трагедия в Турции — это горе и беда для всех: и для местных, и для экспатов.
Это чувствуется, потому что, куда ни идешь, где есть телевизор: в кафе или магазине — новости транслируют одно и то же. Когда в этом находишься, осознаешь, что и тебя это касается. И что ты обязана как-то помочь стране, которая в трудное для тебя самой время дружелюбно приняла у себя, — продолжила нижегородка.
Она сообщила, что в Аланье (равно как и в других городах) на главных площадях днем и ночью волонтеры собирают все, что приносят люди, а потом разбирают мешки с гуманитарной помощью и отправляют в Кахраманмараш, Газиантеп и Диярбакыр.
В этих тюках крупы, макароны, одеяла и одежда. Видела в чатах, что покупают и собирают деньги на палатки. У нас нет особо вещей, чтобы поделиться с людьми, поэтому мы помогаем денежно. Отправляем средства на сборы для пострадавших через местные госуслуги, чтобы они попали туда, куда надо, — продолжила Светлана.
Нижегородка отметила, что так делают многие из экспатов.
Все хотят чем-то помочь. Уровень жизни местных в среднем ниже, чем у нас в стране. И зарплаты, соответственно, тоже. Поэтому от русскоговорящего населения помощь, думаю, очень ощутимая, — отметила собеседница агентства.
Светлана также пояснила, что можно стать донорами крови, и даже видела очередь из желающих это сделать, но вроде как есть условия: нужно говорить по-турецки и иметь вид на жительство в Турции.
Не знаю, как влияет язык, мы не говорим на местном, поэтому отказались от этой идеи. Хотя потом видели, что сборщики крови могут принять и русскоговорящих, как повезет, — отметила нижегородка.
Еще Светлана сообщила, что небольшие, по местным меркам, землетрясения амплитудой ниже пяти баллов в Турции — не редкость. За время ее пребывания в стране их случилось три или четыре.
Мы ни разу ничего не почувствовали, потому что у нас второй этаж (по-турецки — первый). А наши знакомые, которые живут на седьмом этаже и ближе к горам, в другом районе Аланьи, сказали, что чувствуют качку во время землетрясений. 6 февраля их тоже сильно потрясло. Говорили, что проснулись всей семьёй с ребенком, но решили никуда не бежать по технике безопасности и просто стояли у несущих стен, наблюдая, как трясется люстра, и слушая, как катается посуда в шкафчике на кухне, при этом чувствуя качку, как на корабле, — продолжила рассказ Светлана.
В конце беседы с агентством, нижегородка отметила, что «с кем из турков не общайся — у кого-то обязательно есть в зоне повреждения знакомые или родня».
Руководство одного из баров, за открытием которого я следила в соцсетях, написало, что у одного из сотрудников вся семья погибла в землетрясении, поэтому им теперь не до открытия. Когда такое слышишь вживую от заочных знакомых, жутко становится, что это так рядом — всего в 600 км каких-то. И цифры погибших растут. И хочется чемоданчик тревожный собрать на всякий случай. И радуют редкие счастливые истории о том, что кого-то удалось спасти и спасают до сих пор. Я только такие истории и читаю, — завершила рассказ Светлана С.
Ранее мы писали о нижегородке Людмиле, которая оказалась в эпицентре землетрясения в городе Кахраманмараш.
